Рожденные лихорадкой (ЛП) - Страница 30

Мак чувствовала себя виноватой за то, что загнала её в Зеркала. И она этим воспользовалась. Но Мак преследовала, лишь потому что Дэни убегала. Есть методы уклонения более действенные, чем побег, и если кого и стоило винить в случившемся, то это саму Джаду.

А вот за то, что Мак не принимает её такой, какая она есть, вина уже целиком и полностью лежит на Мак.

Она отдала копьё ши-видящим, чтобы они пользовались им на свое усмотрение, это должна была сделать ещё предыдущая Грандмистрисс. Сдержки и противовесы — эффективный метод. Ши-видящие справятся лучше с зачисткой Темных и спасут больше людей, чем Мак, парализованная страхом, который в ней вызывает её темный компаньон.

К тому же с Мак будет всё в порядке и без копья. У неё есть браслет и Бэрронс под боком.

Когда рядом с женщиной находится кто-нибудь вроде Бэрронса — это навсегда, и он не позволит даже смерти разлучить их. Никогда не позволит.

Куда бы не пошла Мак, Бэрронс последует за ней.

Даже если это будет Зал Всех Времен.

* * *

— Что это за хрень.

Джада застыла. Когда ты застигнут врасплох или напуган, замереть — естественная человеческая реакция, лишенная логики и самоубийственная. Будто если замрешь, будет легче уклониться. Ей понадобилось достаточно много времени, чтобы превозмочь этот инстинкт и усовершенствовать технику «продолжай двигаться и будь водой». В сражениях одерживает победу тот, кто более подвижен.

Черт бы побрал девятку и их уму непостижимые способности. Она так и не нашла ни одного первоисточника о них ни в этом мире, ни в других, а она искала. Она, которая может уничтожить то, от чего они зависят.

Риодан бросил в неё лист бумаги. Он находился в её кабинете, рядом с ней, но она даже не ощутила движения воздуха.

А он хорош. Когда он перемещается нормально, она ощущает его. Когда же он двигается в этом усиленном черт-знает-каком режиме, ей приходится действовать вслепую.

Она обернулась к нему, приподняла голову и мгновенно переместилась в прошлое. Как же она тогда, попав в очередную безвыходную ситуацию, с готовой сорваться с языка бэтменовской шуточкой, ждала его. Молилась о том, чтобы наконец-то, задрав голову, увидеть, как он возвышается над ней. Рассчитывала на то, что он примчится, чтобы вытащить её оттуда, куда её угораздило вляпаться. И они, сражаясь бок о бок, прорвутся домой.

— Дублин Дэйли, — произнесла она безо всякой интонации.

— Изданный кем.

— Мной, конечно же. Расширила круг преследуемых и всё такое. Больше целей. Меньший риск. И себя реабилитировала.

— И ты это признаешь.

— Почему бы и нет?

— Потому что ты вывела меня из себя, а ты знаешь, что происходит с теми, кто выводит меня из себя.

— Как я уже говорила, я — это всё, что осталось от той, которую ты предпочитаешь мне. Так что пошел ты, — выдала она прохладно.

Он слабо улыбнулся. Ей пришлось прикусить язык, чтобы не нахмуриться. Он не должен был улыбаться. Почему он улыбнулся? Его улыбки всегда её смущали.

— Ты подставила моих людей, — мягко сказал он.

Она медленно поднялась, вытягиваясь в полный рост — во все сто семьдесят восемь сантиметров, и сложив руки на груди, встретила его взгляд.

— Думаю ты разберешься с этой проблемой. Тебе не привыкать. Ближе к делу. Черные дыры.

— Классный меч, Дэни. Мак знает, что он у тебя.

— Джада. Скоро узнает. Я ничего не таю. И не делаю ничего такого, что приходилось бы скрывать, кроме тех случаев, когда я умалчиваю или искажаю факты намеренно, чтобы добиться желаемого. Ой, подожди, что же это со мной? Совсем на тебя похожа стала.

Он склонился к ней, почти касаясь, и прошептал:

— А ты во всеоружии, Дэни. Правда, классное чувство — бороться с тем, кто в состоянии держать удар. Кого невозможно сломать. Помни об этом, когда будешь выбирать союзников в этом городе. Меня невозможно сломать.

— Как и меня.

— Да, ты научилась прогибаться. Гибкие не ломаются.

— Святые хвалебные оды, — передразнила она, — комплимент.

— Приправь свои действия эмоциями, и может снова начнешь мне нравится.

— Снова, — она не собиралась ему вторить, но рядом с ним, как ни с кем другим, она вечно, нарушая собственные правила, болтает лишнее. Она подозревала, что это происходит от того, что в ранние годы в Зеркалах она без умолку разговаривала с ним. Отвечала сама себе вместо него. Оценивала собственные решения в зависимости от того, посчитал бы их мудрыми и полезными сам великий Риодан.

Серебристые глаза продолжали удерживать её взгляд.

— Это не значит, что Дэни мне нравилась.

— По крайней мере ты последователен, — невозмутимо ответила она.

Его серебристые глаза были как лёд.

— Я любил её.

Она потеряла контроль над собой. Каждый мускул в её теле сжался. Она отказывалась сделать то, что её тело от неё требовало — прервать оцепенение движением, отвлечься, взяв что-то в руки, отвести взгляд от этих колючих глаз, которые внимательно следили за ней, пытаясь прочитать язык её тела. Он всегда замечал слишком много. Она заставила себя расслабиться, стать невозмутимо флегматичной.

— Тебе неизвестно значение этого слова.

— Отказ от эмоций — ошейник с коротким поводком.

— Эмоции — это ошейник с коротким поводком.

— Не вижу смысла спорить. Пока. Танцор здесь. Я ожидаю, что ты…

— Мое желание сотрудничать никак не связано с твоими ожиданиями. Что бы я не делала, это никак не связано с твоими ожиданиями, — она и так несколько лет на это потратила. — Я сделаю только то, что зависит от меня, чтобы спасти мой мир.