Рожденные лихорадкой (ЛП) - Страница 91

— Давай ещё пончик. Где ты нашла их?

— У уличного торговца в паре кварталов от КиСБ. И это не моя заслуга, — нахмурилась она. — Мне пришлось просить Бэрронса раздобыть завтрак, и поверь, каждый раз, когда я прошу его о чем-то, вынуждена выслушивать лекцию о том, что он мне не мальчик на побегушках. Мне приходится украдкой пробираться по улицам, постоянно прячась. За мной охотятся.

— Невзирая на листовку с опровержением обвинений в мой адрес, за мной тоже охотятся, — признала Джада. — Вчера у аббатства собралась небольшая шайка.

— И что ты сделала?

— Меня тогда не было. Девочки сказали им, что обвинения беспочвенны. И хотя им не поверили, мои ши-видящие потрясающие, а толпа была небольшой. Но рано или поздно они вернутся в уже большем количестве, — сказала она, сама не понимая, зачем ведёт этот разговор.

Но скользя по Дублину сегодня на рассвете, она впервые после возвращения почувствовала… что-то… что-то, связанное с домом, что она сюда вернулась, и что, возможно… возможно, всё наладится. И что они с Шазамом найдут здесь своё место.

Она взяла второй пончик, протянутый Мак.

— А они ничего так, — признала она, на этот раз жуя достаточно медленно, чтобы распробовать.

— Да уж получше протеиновых батончиков. Я слышу музыку, которая доносится из чёрных дыр. А ты?

Джада перевела на неё взгляд.

— Что за музыку?

— Нехорошую. Ужасную, если честно. Последние пару дней я ничего не слышала, но когда кайф от темнятинки развеялся, я снова стала ее слышать. Не из каждой дыры, правда. Маленькие издают что-то наподобие безобидного гула, но от крупных у меня голова раскалывается. Ты видела, как Алина царапала что-то на асфальте?

Джада не ответила ей.

— Ты не виновата в этом, — сказала Мак.

— Виновата, — монотонно ответила Джада. — Мои действия привели к этому.

— Я не отрицаю этого. Я лишь говорю, что у тебя были смягчающие обстоятельства. И что ты слишком строга к себе.

— Ничего подобного.

— У тебя гипертрофированное чувство ответственности.

— Кто бы говорил.

— Ты была ребёнком, а старая карга — зрелой. Она тебя принудила. В том, что случилось, нет твоей вины.

— Я не нуждаюсь в оправданиях.

— Вот и я об этом.

— Так почему ты на моей водонапорной башне? — ледяным тоном поинтересовалась она.

— Отсюда открывается лучший в городе вид.

И то верно. Джада присела на парапет и посмотрела вниз.

— Я не видела, чтобы она что-то царапала на асфальте.

— Тогда она могла выжить, — медленно сказала Мак.

— Нет. Однозначно не могла. Ровена ни за что не позволила бы мне уйти раньше времени. Она всегда заставляла меня оставаться до последнего, — она посмотрела на Мак. — Алина не выжила. Не позволяй никому одурачить себя.

После этого она поднялась и пошла к лестнице.

— Если ты встретишь кого-то похожего на неё, сделай мне одолжение, не трогай её, — попросила Мак. — До тех пор, пока я не выясню что к чему.

Джада застыла на мгновенье, ей совсем не понравилось то, что ей рассказала Мак. Алина мертва. И если кто-то расхаживает, притворяясь ею, проблем не избежать.

— Сделай и ты мне одолжение, — сдержанно попросила она.

— Всё, что угодно.

— Держись, нахрен, подальше от моей башни.

Перед тем, как она проскользнула в воздушный поток, до неё донеслись слова Мак:

— Глядя на тебя, я вижу не женщину, убившую мою сестру, а женщину, которая пострадала в той аллее не меньше Алины.

Джада заскользила по великолепию воздушного потока, растворяясь в рассвете.

* * *

— Позавтракаешь? — спросил Риодан, едва Джада переступила порог его офиса.

— И почему сегодня утром все пытаются меня накормить?

— А кто ещё пытался тебя накормить?

— Ты мне не друг, — ответила Джада. — Так что не притворяйся, что им являешься.

— Тебе что в кофе кто-то плюнул?

— Смотрите, как заговорил. Не в твоём это стиле, ты же Риодан.

— Я знаю, кто я.

— Да что же со всеми вами сегодня такое? — раздраженно спросила она.

— Откуда мне знать. Ты ведь так и не сказала мне, о ком идёт речь.

— Хватит болтать. Заканчивай тату.

— После того, как поешь, — он снял серебряную крышку с подноса и пододвинул к ней тарелку.

Она уставилась на еду.

— Яйца, — прошептала она. Как же давно она их не ела.

И бекон, и сосиски, и картошка. Божечки.

— Попробуй йогурт. Он с добавками, — сказал он.

— С ядом?

— С протеиновой смесью.

Она холодно глянула на него и покачала головой.

— Еда — это энергия. Энергия — это оружие. Нелогично отказываться.

Джада плюхнулась на стул, стоящий с противоположного от него края стола, и взяла вилку в руки. Сказанное им имело смысл. Да и это же яйца. С беконом. И йогурт. Тут даже апельсин был. Пахло всё просто невероятно.

Она быстро всё проглотила, едва жуя, и не проронив при этом ни слова. Он должен закончить тату сегодня. Она была наэлектризована, боялась, что он передумает. И когда последний кусочек исчез с тарелки, она отодвинула её от себя, рывком сняла рубашку через голову, расстегнула верхние пуговицы джинсов и выжидательно уставилась на него.

Он не сдвинулся с места.

— Ну что? — резко спросила она.

— Повернись, — ответил он. — Я работаю над твоей спиной, а не над грудью.

Его глаза были как лёд.

Она развернулась, сев на стуле задом наперёд, завела ноги за задние ножки и облокотилась о спинку.

— Расслабься, — прошептал он, устроившись на стуле позади неё.