Рожденные лихорадкой (ЛП) - Страница 107

107

Время от времени заходил мрачный, как туча, Бэрронс, чтобы узнать о том, как она.

Джада лежала в постели, застыв, словно высеченная из камня. Она прижимала к себе подпаленую игрушку так, словно от этого зависела её жизнь. Удивительно, что Риодан её не выбросил. Он сам обгорел до неузнаваемости, но умудрился как-то удержать обоих: и Джаду, и плюшевого медведя, на котором она была зациклена, — и сделать так, что ни один из них не обгорел. Любой другой просто позволил бы игрушке сгореть.

В конце концов я осталась с ней одна, тогда я и пересела на кровать. Поднимая одеяло, я наткнулась взглядом на браслет Крууса и сорвала его немедля.

Она дала мне его взамен моего копья. Не хотела, чтобы я осталась беззащитной, даже тогда. И он защитил меня в сегодняшней битве от всех возможных угроз.

Если бы он был на ней…

Ох, сколько же всяких «если бы».

Я попыталась поднять её руку, чтобы надеть на неё браслет, но она ухватилась за Шазама мёртвой хваткой, поэтому я оставила его на столике около кровати, чтобы она могла забрать его, как только проснётся.

Я легонько прикоснулась к её волосам, убирая с лица обгоревшие рыжие локоны. Они по-прежнему были собраны в хвост, но часть прядей выбилась, демонстрируя её естественные кудряшки. Я грустно улыбнулась. Хотелось бы мне однажды вновь увидеть их в виде непослушной копны.

Я погладила её по щеке, стирая засохшие с копотью слёзы, а затем, взяв из ванной губку, нежно очистила её лицо. Увлажнила её волосы, собрав их вместе. Из-за воды они завились ещё сильнее, формируя маленькие кучеряшки. Она не шелохнулась.

— Дэни, — прошептала я, — я люблю тебя.

А затем я, растянувшись на кровати позади неё, прижала её к себе, обвив руками так, как она прижимала к себе Шазама.

Я не знала, что делать, что говорить. Извиняться было бессмысленно. Что было, то было. Дэни всегда придерживалась принципа: «Прошлое прошло. Чего-то СТОИТ, только наСТОЯЩЕЕ. Оно в твоих руках, делай с ним что хочешь!»

Прижавшись щекой к её волосам, я прошептала те же слова, что и она ранее. И хоть я понятия не имела, что они значат, они явно имели какое-то значение для неё.

— Я вижу тебя, Йи-Йи, — произнесла я. — Возвращайся. Не уходи. Пожалуйста, не оставляй меня, — я расплакалась. — Здесь безопасно. Мы тебя любим, Дэни. Джада. Кем бы ты ни была. Нам всё равно. Только не уходи. Я рядом, малышка, я рядом, — я разрыдалась навзрыд.

* * *

Невозможно подготовиться к последнему, роковому удару.

Когда кажется, что вброс говна на вентилятор уже закончился, и ты и так уже весь в крапинку; когда думаешь, что хуже быть уже не может, и сокрушаешься о том, что в этом мире всё неладно, ты вдруг выясняешь, что и понятия не имел о том, что на самом деле происходит, что видел лишь верхушку айсберга, на который нарвался Титаник — в этот самый момент, ты сам нарываешься на айсберг, потопивший Титаник.

Через несколько часов я спустилась вниз, еле волоча ноги, у меня всё тело ломило, голова раскалывалась, глаза заплыли, нос распух.

Джада по-прежнему не шевелилась, хоть и открыла глаза дважды на протяжении последнего часа. Оба раза, заметив меня, она их снова закрывала, либо снова уходя в себя, либо полностью отгораживаясь от меня.

В книжном магазине было на удивление тихо, и я заглянула в кабинет, чтобы узнать, как дела у Риодана. Он был один и глубоко спал, обёрнутый в мерцающие бинты, покрытые сверкающими символами.

Я проверила торговый зал, но он оказался пустым, и высунулась из задней двери, высматривая остальных. В отдалении, из глубины аллеи справа до меня донеслись голоса.

Бэрронс тихо с кем-то разговаривал.

Я вышла наружу в багровый рассвет, понимая, что всего через пару часов должна встретиться с Алиной. Мне было не до этого. Моё сердце было раздавлено. Могла думать лишь о Дэни. Я не хотела отходить от неё, несмотря ни на что. Алину позвать сюда я точно не могла. Мне меньше всего хотелось, чтобы её присутствие усугубило состояние Джады.

Я спешно пробежала по тропинке, но завернув за угол поняла, что там никого не было.

Я продолжала бездумно идти на голос Бэрронса, пытаясь сообразить, зачем они покинули магазин. Завернув за следующий угол, я услышала сухой стрекот и подняла голову.

Небо надо мной было заполнено призраками, одетыми в чёрные балахоны. Они плавно скользили по нему, парили, шумели. Благодаря Охотнику, я узнала, что они были приспешниками Чистильщика. И кем бы ни было это загадочное существо, в одном оно было право наверняка — я однозначно сломана. Моё сердце разбито.

Их были сотни. Я задрала голову выше. Ещё больше сидело, устроившись на крышах, по обеим сторонам улицы. Я оглянулась на КиСБ и, едва разглядев крышу здания, с удивлением обнаружила, что оно тоже было усеяно мерзкими падальщиками. Я так задумалась, что даже не оглянулась по сторонам, перед тем как выйти наружу. Видать, они сидели в полной тишине.

Теперь же они молчания не хранили. Их стрекот нарастал, напоминая всё больше металлический скрежет, какого мне ещё не доводилось слышать. Они смотрели на меня, потом переглядывались между собой и снова переводили на меня взгляд.

— Вот же дерьмо, — пробубнила я, когда меня внезапно осенило. Они меня видят. И я знаю почему. — Всё этот проклятый браслет.

Я оставила его на столике рядом с Джадой. Пытаясь навязать мне его, В'Лейн говорил, что браслет предоставляет защиту от фейри и «всяких мерзостей». Очевидно, мои преследователи подпадали под последнюю категорию. Если подумать, это не лишено смысла. Риодан говорил, что мои упыри когда-то шастали за Королём. Подозреваю Крууса не прельщала мысль о том, что за ним кто-то будет следить, и он доработал заклинание, которое позволяло ему скрываться от них. Это объясняет, почему они не прилипли ко мне, как только я стала видимой. Джада вручила мне браслет, когда меня укрывала Синсар Дабх.

107